Работа с последствиями войны в проектах Венецианской архитектурной биеннале
Главное архитектурное событие 2023 года посвящено африканскому континенту и его роли в формировании устойчивого будущего. Архитектурная журналистка Ася Зольникова рассказывает, как на биеннале говорят о деколонизации, декарбонизации и продолжающейся войне в Украине.
Как и всегда, Венецианская архитектурная биеннале занимает две основные площадки: Сады Джардини с акцентом на национальных павильонах и Арсенал — там также расположены национальные павильоны, в том числе украинский, но основная роль отведена спецпроекту Dangerous Liaisons — «Опасные связи».
Тема биеннале этого года — Laboratory of the Future, «Лаборатория будущего». Все 89 участников и участниц выставки представили своё видение этой проблемы. Их работы далеки от формата, к которому привыкли посетители и посетительницы выставки за предыдущие десятилетия. Если бы биеннале случилась 15 лет назад, то высказывание про будущее с большой вероятностью было бы воплощено в форме футуристической архитектуры Захи Хадид, Жана Нувеля или кого-нибудь ещё равного им по рангу.
Но, кажется, «звёздная архитектура» окончательно превратилась в атавизм. Постковидный мир, раздираемый кризисами, противоречиями и войнами, требует новых подходов, основанных на простой старой истине: без работы с прошлым у человечества нет будущего.
Деколонизация — путь к декарбонизации
Деколонизация и декарбонизация — два столпа и императива нынешней биеннале. Конечно, тема устойчивой архитектуры в Венеции возникает не впервые — к примеру, в 2021 году Италия посвятила свой павильон изменению климата. Однако в этот раз децентрализация и забота об окружающей среде стали не темой отдельных павильонов, а определили формат участия в выставке.
Биеннале сосредоточена на Африке как отправной точке человеческой истории: по мнению кураторки биеннале, Лесли Локко (Lesley Lokko), здесь должно начаться устойчивое будущее планеты. Локко — архитекторка ганно-шотландского происхождения и первая африканская кураторка выставки.
Проектам этого континента и африканской диаспоры целиком посвящён Центральный павильон в Садах Джардини. Здесь выставляются работы участни_ц спецпроекта Force Majeure — 16 коллективов, представляющих современную архитектуру Африки.
Среди них, к примеру, Франсис Кере (Francis Kéré) — немецкий архитектор африканского происхождения и лауреат Притцкеровской премии 2022 года. Он руководит бюро Kéré Architecture и большую часть проектов разрабатывает для родного Буркина-Фасо. Для выставки он создал инсталляцию Counteract — проект на тему жилья будущего в Африке.
Кере предлагает не гнаться за новыми и технологичными решениями, а обратиться к традиционному африканскому жилью, проверенному веками, — зданиям с глиняными стенами, которые по комфорту во много раз превосходят быстрорастущие кварталы африканских мегаполисов. Они одновременно знакомы горожан_кам и отличаются от домов прошлого. «То, что наша история была прервана другими, не означает, что наше будущее должно быть таким же», — гласит кураторский текст проекта.
Один из «Золотых львов» биеннале достался национальному павильону Бразилии под кураторством архитекторо_к Габриэлы де Матос (Gabriela de Matos) и Пауло Тавареса (Paulo Tavares). Их проект Terra (порт. «земля») посвящён тому, как земля сформировала национальную идентичность и культуру коренных бразильских народов, а также афро-бразильцев киломбола, которых перевезли сюда в период, когда правительство Южной Америки занималось колонизацией.
В одном из залов рассказывается о насильственных перемещениях коренных житель_ниц и киломбола во время строительства Бразилиа — города, который в середине прошлого века позиционировался как символ демократических перемен в стране. Разрушая модернистский миф о том, что Бразилиа появилась на пустом месте, автор_ки павильона символически восстанавливают утраченную связь этой местности с её исконными житель_ницами.
Бразильский павильон — модернистская постройка конца 1950-х — относится ко времени строительства Бразилиа. Постаменты для экспонатов сделаны из земли, и ею же выложен пол здания. Таким образом две архитектурные традиции наконец-то встречаются и сосуществуют без вражды.
Другая работа, отмеченная особым упоминанием жюри, — это проект Dancing Before the Moon («Танцы перед Луной») в павильоне Великобритании. Он разработан художни_цами Юссефом Агбо-Олой (Yussef Agbo-Ola), Маком Коллинзом (Mac Collins), Шавандой Корбетт (Shawanda Corbett), Мадхавом Кидао (Madhav Kidao) и Сандрой Полсон (Sandra Poulson).
Экспозиция посвящена жизни нацменьшинств в британских городах. В центральном зале можно посмотреть видеоролик, который составлен из современных и архивных съёмок. Видео демонстрирует, как различные общины обживают пространства и наполняют их смыслом при помощи ритуалов повседневной жизни — от богослужений и протестов до посещения клубов и парикмахерских. По мнению жюри биеннале, эта работа прославляет каждодневные действия «как форму сопротивления и пространственных практик в диаспорных сообществах».
«В Европе мы много говорим о меньшинствах и разнообразии, но правда в том, что меньшинства на Западе составляют глобальное большинство», — Отмечает Лесли Локко.
Её работа тесно связана с печатным словом: она возглавляет созданный ею журнал FOLIO о современной африканской архитектуре, а также написала несколько романов.
Одна из её наиболее популярных книг, Soul Sisters, посвящена дружбе двух женщин: шотландки Джен Макфадден и уроженки Южной Африки Кемисы Машабане. Совместное путешествие в ЮАР помогает им узнать друг друга и самих себя. Вероятно, свою роль Локко видит именно в этом — быть посланницей между мирами и помочь людям с разных континентов лучше понимать друг друга.
Великое усилие по планетарной трансформации
Локко говорит, что на осмысление выставки придётся «потратить определённое количество энергии»: биеннале получилась очень разноплановой, и помимо традиционных макетов здесь нашлось место перформансам, танцам, интерактивным экспонатам. А ещё здесь очень много видео.
В одном из залов Арсенала показывают, например, такое: камера безмолвно пролетает над морями и пустынями, где возведены плавучие платформы, очистные сооружения с гигантскими пропеллерами и солнечные батареи. Фоном звучит музыка Лиры Прамук (Lira Pramuk). В композиции сплетаются тысячи голосов невидимого хора — они принадлежат тем, кто строит и обслуживает эту циклопическую инфраструктуру. В фильме нет ни слов, ни подписей — но он производит гипнотическое, оглушающее впечатление.
Эта работа — 15-минутный докуфикшн Great Endeavour («Великое усилие») видеографа Лиама Янга (Liam Young). Мир грядущий, по мнению Янга и его соавторо_к, должен всерьёз заняться преобразованием вредных выбросов и тем, что в описании к видео называется «деколонизацией планеты».
Работа вдохновлена словами географини и социологини-экологини Холли Джин Бак (Holly Jean Buck), которая также выступила консультанткой проекта: «Страны „первого мира“ колонизировали атмосферу своими выбросами парниковых газов». Помимо Бак, при создании ролика Янг сотрудничал с учёными и техниками. В результате он разработал вымышленные пейзажи — образ инфраструктуры будущего.
«Мы всегда строили невозможное, — заявляется в тексте, — люди прорыли каналы между континентами, соединили побережья железнодорожными ветками, высадились на далёких планетах и построили города, теряющиеся в облаках. Теперь, на пороге климатического коллапса, нам нужно снова построить невозможное — планетарную машину для удаления углерода».
Углерод, переносимый по воздуху, должен превращаться в сжиженный газ, который затем можно закачать под дно океана или минерализовать в засушливых пустынях, сверкающих тысячами солнечных батарей.
Для этого необходимо построить множество сооружений, которые и демонстрируются в фильме. Результатом станет последний акт планетарной трансформации. Отсюда название ролика — «Великое усилие». И да, это походит скорее на научно-фантастический фильм, чем на реальный проект — но в конечном итоге непринуждённость, с которой Янг рисует мегаструктуры будущего, побуждает нас сегодняшних искать более практичные решения для проектов, от осуществления которых зависит наша жизнь.
Лоскутное одеяло колониализма
Помимо Янга, в проекте Great Endeavour задействована Ане Крабтри (Ane Crabtree) — дизайнерка, которая ранее работала над костюмами к сериалу «Рассказ служанки». В рамках биеннале она придумала четыре типологии рабочих роб для «предприятия планетарного масштаба». Костюмы сшиты методом апсайкла — для них использованы комбинезоны и рубашки работников нефтяных вышек. Названия и логотипы компаний, от ExxonMobil и Shell до Halliburton, всё ещё виднеются на одежде, но потеряли смысл, как и углеродное топливо.
Это далеко не единственный экспонат, который так или иначе связан с текстилем. В Арсенале выставлен триптих из тканей, вышитых бенгальскими женщинами для марки SHE Kantha, — это проект Bengali Song архитектора Аринджоя Сена (Arinjoy Sen). Работа посвящена архитектуре, устойчивой к наводнениям. В одном из соседних залов — тканый ковер нью-йоркской студии AD-WO. Он называется «гебби» — так на языке эфиопского народа амхара называется участок земли, огороженный забором.
Один из самых популярных экспонатов Арсенала — гранёная стена из щебня и кирпича с «инкрустацией» цветного стекла. Она выглядит как вышитый гобелен — и в некотором смысле действительно является им, потому что узор скопирован с куска тканой рафии из Королевства Конго, висящего на противоположной стене. Рядом — репродукция карты побережья Африки и Бразилии XVII века, обозначающая исторические маршруты работорговцев, и судовой журнал корабля, перевозившего захваченных ими людей.
Эти три составляющих — стена из щебня и стекла, гобелен и документальные свидетельства колониальных завоеваний — составляют проект Debris of History, Matters of Memory. Он повествует о насилии над конголезцами, которое осуществляла Бельгийская колониальная империя. Бразильско-парагвайская архитекторка Глория Кабрал (Gloria Cabral), конголезский художник и фотограф Сэмми Баложи (Sammy Baloji) и уроженка Мартиники, франко-американская историкесса искусства Сесиль Фромон (Cécile Fromont) представили памятник колониальному насилию и принудительной миграции, буквально построенный из обломков империи. Строительный мусор вывезен из Брюсселя — имперской столицы Бельгии, построенной в том числе за счёт жестокой эксплуатации и изъятия полезных ископаемых из Конго.
Разрушение и эксплуатация природных ландшафтов выступают верными спутниками колонизации. Участни_цы биеннале повторяют это снова и снова на разный лад — до тех пор, пока связь между деколонизацией
и декарбонизацией планеты
не становится очевидной.
Ещё одна работа на эту тему — проект Threads бюро Kate Otten Architects в Арсенале. Это расшитая африканскими золотошвейками многослойная инсталляция. Два миллиарда лет назад огромный метеорит диаметром 5—10 километров врезался в Южную Африку. В результате в геологических слоях континента произошли преобразования, которые привели к тому, что на этой территории появились месторождения золота. В конце XIX века в 25 километрах от золотых рудников основали Йоханнесбург — нынешнюю столицу страны. Молодой и бурно развивающийся город застал золотую лихорадку и последовавшую за ней войну, разгул расовой дискриминации и апартеид. Йоханнесбург сам стал частью катастроф XX века — и до сих пор хранит в себе их отголоски.
Великое усилие по планетарной трансформации
Лесли Локко называет архитекторов и архитекторок «агент_ками перемен», не конкретизируя, что именно она под этим подразумевает. Пожалуй, ярче всего её слова подтверждаются в тех экспозициях, которые посвящены сегодняшней повестке. Архитектура в них выявляет скрытые события — в том числе кровавые и драматические.
В центре одного из залов Арсенала — огромная схема, нарисованная от руки. В ней подробно представлено устройство одного из тюремных лагерей для интернированных уйгуров в китайском Синьцзяне. Схема основана на интервью с бывшими заключенными, спутниковых снимках, отчётах ООН и Amnesty International, а также слитых документах, предоставленных Международным консорциумом журналистов-расследователей (International Consortium of Investigative Journalists; ICIJ).
Именно Киллинг увидела в абстрактных изображениях со спутников катастрофическую по своей эффективности машину подавления свободы и достоинства. Архитекторка сумела определить устройство лагерей, их число — и в конечном итоге её расследование, опубликованное на Buzzfeed News, сумело привлечь внимание мира к проблеме интернирования уйгуров. Короткий документальный фильм, в котором Киллинг рассказывает об этой работе, можно увидеть в зале сразу за схемой.
Другое расследование на основе спутниковых снимков представила группа Forensic Architecture. Это Nebelivka Hypothesis — работа, которая, как утверждают её автор_ки, может совершить «революцию в понимании городов». Между реками Буг и Днепр в Центральной Украине находится поле, на котором путём геофизических исследований неожиданно выявили наследие 6000-летней давности. Это поселение, по масштабу подобное ранним городам Месопотамии. Судя по всему, в нём не было храмов, дворцов, администраций или других признаков централизованного управления. Жилые постройки сконцентрированы в кольцо вокруг «таинственного открытого пространства».
Столетие за столетием вокруг этого кольца нарастал слой чернозёма. Могли ли люди в этом городе ускорить образование одной из самых плодородных почв в мире? Мог ли город повысить жизнеспособность окружающей среды, а не истощать её, подобно многим современным городам? Могли ли эти земли — цель стольких насильственных присвоений, от древних греков и нацистов до россиян, вторжение которых Forensic Architecture в ролике называют «ужасами сегодняшних дней» — возникнуть в результате социальных экспериментов, предпринятых людьми за тысячелетия до рассвета антропоцена?
Архитектор_ки не дают ответа на эти вопросы. Но говорят, что, если это действительно так, то нам следует изменить представление не только о происхождении земель между Днепром и Бугом, но и о древних городах в принципе.
Контуры будущего
Nebelivka Hypothesis — далеко не единственная работа, посвящённая Украине. Архитектор_ки Ирина Мирошникова и Алексей Петров из киевского бюро ФОРМА, а также независимый куратор Борис Филоненко представили в Садах Джардини инсталляцию в виде земляных валов с высаженной травой. Проект отсылает к украинским крепостным валам XI-XII века. С началом полномасштабной войны эти сооружения из древесины и земли были вновь введены в строй — и в конечном итоге помогли остановить российское наступление на Киев в первые дни войны.
Кроме того, впервые за почти 10 лет Украина представила в Венеции собственный павильон. Он находится в Арсенале. Это небольшой зал без окон. Стены выкрашены в черный цвет. Главный экспонат — темнота. Пространство освещено лишь слабым светом флуоресцентных ламп. Именно в такой обстановке ежедневно находятся украин_ки во время обстрелов российских городов. Проект называется Before the Future — и он о том, что будущее Украины невозможно представить до тех пор, пока она не победит в войне с Россией.
Текст: Ася Зольникова
You may also like
Как в мире появилась нация людей без государства
Спецпроект «Лагеризация». Глава первая
«Без самостоятельности народы погибают»
Интервью с сооснователем объединения «Азиаты России»
«Мы купили для ВСУ одну машину»
Как бывшая муниципальная депутатка Москвы помогает по