«Безработица, взрывы, отсутствие медикаментов и связи». Как пережить оккупацию

5 историй о том, как горожане Харькова, Херсона и Мелитополя попадали в оккупацию, спасались от агрессора и учились жить дальше

ВСУ продолжают освобождать украинские территории от российской армии. В сентябре была деоккупирована Харьковская область, в октябре войска агрессора оставили Херсон. Прямо сейчас идут бои на востоке Украины. Журналистка из Ирпеня Зоя Никитюк поговорила с несколькими людьми из освобождённых населённых пунктов, чтобы выяснить, как восстанавливается — или не восстанавливается — их жизнь после оккупации.

Пассажирка с Харьковщины

В высокоскоростном поезде «Киев-Пшемысль» сидела пожилая женщина в тёплой шапке, нескольких вязаных кофтах, зимней обуви. Привлекала внимание  её одежда: другие пассажиры ехали в футболках и лёгких ветровках. Когда она дозвонилась до своего сына и начала кричать в трубку, всё встало на свои места: «Сыночек, я выехала! Волонтеры меня на вокзал на “Скорой” довезли. Ты слышишь? Выехала!» Пассажирка в возрасте ехала из недавно деоккупированного села на Харьковщине. Перед этим она неделю просидела в погребе, выходя только в туалет. Эвакуируясь, взяла с собой только небольшую сумку с одеждой. «Жалею, что старые семейные фотографии оставила, и те, на которых наш дом и сад. А больше ничего не жалко. Зачем я этот хрусталь всю жизнь собирала?», — говорила пассажирка, едва сдерживая слёзы. 

Харьковская область. «Люди соскучились по туалетной бумаге, представляете?»

В такие населенные пункты Харьковской области приезжает Виталий Лесин из Киева. В мирное время он работал актёром, теперь помогает людям, пострадавшим от боевых действий. Каждый раз вместе с организацией «Волонтерський дім» Виталий везёт около двух тонн гуманитарной помощи: 350 продуктовых наборов, хлеб, средства гигиены, корм для животных. Несколько населённых пунктов Виталия впечатлили больше всего. Полностью разрушенное село Каменка под Изюмом, где до февраля этого года жили больше тысячи человек. Сейчас в нём остаются три-четыре семьи. Святогорск в Донецкой области, где до вторжения можно было увидеть хорошие дороги, клумбы, магазины, ухоженные приусадебные участки. Теперь во дворах можно найти разве что оставленный российскими военными БТР или танк. И Северная Салтовка в Харькове, где 16-этажки будто разрезаны лезвием напополам. 

«Когда мы приехали в Балаклейский район и в Изюм, здесь радовались мылу, зубной пасте и стиральному порошку так, как будто мы каждому раздали по пятьсот гривен. Люди соскучились по туалетной бумаге, представляете? Во время оккупации подтирались тряпками, стирали их и повторно использовали, потому что запасы газет и журналов закончились месяцев пять назад», — рассказывает Лесин.

Харьков, март 2022. Фото: Pavel Dorogoy / depositphotos

Харьков. Шестьсот человек в больнице без воды и света

Ксения Бабушкина живёт в Харькове с 2016 года. Война застала её в районной больнице, куда она попала 18-го февраля. Женщина вспоминает ночь с 23-го на 24-е февраля: «Я открыла глаза и увидела красное небо. Было 5.24 утра, сразу отключился свет, вода, через полутора суток – связь». В больнице находилось более 600 человек, но перспективы голода не было, потому что медперсонал приносил продуктовые запасы из дома. Что-то удавалось купить пациентам и разделить друг с другом. Врач привозил с источника воду, санитар разводил на заднем дворе костер. Пациенты и персонал вместе готовили еду. 

Женщина пробыла в больнице месяц, через территорию России по российскому паспорту смогла выехать в Эстонию, и после вернуться в Украину в более безопасный регион — на Львовщину. [Выезжать из Украины в Россию — крайне рискованно. Чтобы узнать, как наиболее безопасно покинуть территории, где идут боевые действия, обратитесь в организации, помогающие украин_кам уехать, например, Helping to Leave]. Сейчас Ксения донатит ВСУ и плетёт маскировочные сети, чтобы помочь украинским войскам. Львовские врачи диагностировали Ксении астму. Кроме того, у женщины произошёл разрыв отношений с бабушкой, которая жила в Москве и «тоже информацию знала, телевизор-то смотрела». Наконец, Ксения решила оформить отказ от российского гражданства. «Ненавижу за трусость, жестокость, зашкаливающий цинизм, за нарушение границ, которые перешагивать нельзя, за то, что моим подругам-медсёстрам оторвало головы во время прилёта в их автомобиль, а моя подруга в Москве после новостей о Буче пыталась покончить с собой», — говорит она.

Вид на разрушенный центр Харькова. Фото: Pavel Dorogoy / depositphotos

Херсон. Шесть часов в очереди, чтобы вывезти дочь с ДЦП

Екатерина Михайлова прожила в оккупированном Херсоне два месяца. «Оккупация — это жизнь в клетке по чужим правилам и полное непонимание, что будет с тобой вечером. Безработица, взрывы, отсутствие медикаментов и связи, мёртвая жизнь после 16.00, постоянные очереди, — вспоминает женщина. — Я стояла в очереди на собачьем холоде три часа за яйцами, четыре – за перловкой, шесть часов за полуфабрикатами, которые в мирное время никогда бы не купила, семь — за макаронными изделиями. Эти выстаивания стоили мне женского здоровья».  Молочная продукция в первый месяц оккупации не продавалась. Урожаи с Херсонщины вывозились в Крым. Некоторые местные житель_ницы продавали свой урожай за бесценок, чтобы не сгнил, некоторые — выбрасывали или сжигали, чтобы не достался оккупантам.  

У Кати есть 14-летняя дочь, София. В полтора года ей поставили диагноз ДЦП. С каждой неделей жизни в оккупации её состояние ухудшалось: девочка меньше говорила, в том числе из-за мышечных судорог, когда челюсти сводило от любого громкого звука. Руки сжались в кулаки, ночью девочка неправильно дышала. Кате впервые в жизни стало невыносимо страшно. «Всё это время я возила дочь по всей стране в поисках лучших врачей и реабилитаций, помогла ей сберечь интеллект, она ходит в обычную школу. И тут резко ничем не могу помочь ребенку. Был момент, когда впервые в жизни мне хотелось прыгнуть с балкона своего шестого этажа», — плачет жительница Херсона. 

Мать Кати отговаривала дочь уезжать, София упиралась, потому что её оставляли без привычного мира — специально оборудованной уютной комнаты, игрушек, друзей. Три недели подряд Катя практически каждый час читала в телеграм-каналах об эвакуации, как люди выезжали из Херсона. В один из апрельских дней друзья поставили женщину перед фактом — завтра утром едут из города, есть место для них. Женщина закрылась в комнате с дочерью, по полочкам разложила, почему оставаться опасно. София согласилась. В день выезда был дождь. Из-за непогоды их остановили только на одном из восьми блокпостов, поинтересовались, что их не устраивает в Херсоне.

Машина ехала в колонне шесть часов безостановочно, дорога узкая, поля заминированы. Софию укачало, ей пришлось сидеть в своей же рвоте. Когда они оказались на подконтрольной Украине территории в Баштанке, Катя увидела бабушку, которая продавала домашние яйца за 35 гривен. Сработала привычка жизни в оккупации: видишь продукты — покупай. Потом выпила кофе, подошла к украинскому военному, чтобы угостить его шоколадкой.

В Херсоне у Кати осталась мама — она отказалась уезжать из родного города. Сама Катя с Софией после реабилитации в Трускавце осела в Хмельницком, где сейчас живут многие вынужденно переехавшие херсонцы. Женщина профессионально работает с детьми, занимается из дошкольной подготовкой. Сейчас Катя разрабатывает цикл занятий, которые помогут рассказать детям о войне. «Я вся поседела, такого уставшего, грустного взгляда у меня никогда не было. Улыбаюсь какой-то безрадостной улыбкой, живу не свою жизнь, не в своем доме, живу, как привидение и мечтаю вернуться в Херсон», —  рассказывала она про свою новую жизнь. Через неделю после этого сообщения украинские военные вошли в город. «Я не верю, как во сне. К сожалению, люди без света, воды, тепла и связи. Уже три дня не знаю, как моя мама, очень волнуюсь. Но тот факт, что Херсон освободили, меня очень успокаивает. Всё наладится, всё будет Украина», — говорит Катя.

Херсон, март 2022. Фото: Faсebook / Vhoru

Мелитополь. В ожидании освобождения

Мелитополь находится под оккупацией с первого дня войны. Местная жительница Инна (имя изменено) рассказала «Пыли», как живут мелитопольцы всё это время. «В городе с мая нет газа, а сейчас похолодало. Все включили обогреватели, и сети не выдерживают, постоянные аварии и проблемы со светом. У меня интернет очень плохой, и всё через VPN, но есть. У многих в городе нет. В инстаграм сейчас очень редко захожу. Не могу смотреть в одной ленте на рекламу подушек и трупы людей. Нервы совсем… Начинаю реветь», — пишет женщина. После этого сообщения Инна больше не выходила на связь.


Текст: Зоя Никитюк