«Нет могилы, к которой я могла бы прийти»: зачем в XXI веке сохранять Освенцим
Архитектурная журналистка Ася Зольникова рассказывает, кто строил самый страшный комплекс смерти и почему сегодня он работает как музей.
«Есть на земле место — огромная безлюдная пустыня; место, населённое множеством теней; место, где живые мертвы, где существуют только смерть, ненависть и боль».
Джулиана Тедески. «Женщина в Биркенау»
В Берлине ещё пару десятилетий назад брошенные квартиры были обычным делом. Некоторые из них пустовали с тех самых пор, как город разделила Стена. Эти «капсулы времени» таили множество артефактов — в основном безобидных, но порой шокирующих свидетельств сложного пути Германии в XX веке.
В 2008 году в одной из таких квартир нашли кипу пожелтевших бумаг. На них, как выяснилось вскоре, стояли инициалы рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера и главного инженера-строителя Третьего Рейха Ганса Каммлера. Как документы попали в квартиру — неясно. Но одно известно точно. Экспертиза Федерального архива Германии подтвердила, что это подлинники чертежей Освенцима-Биркенау — крупнейшего нацистского лагеря смерти.
С 1940 по 1945 годы в Освенциме убили и замучили 1,1 миллион человек. Около миллиона из них были еврей_ками, от 150 000 до 200 000 — детьми. Точное число погибших установить трудно, потому что перед наступлением советских войск в январе 1945 года немцы успели уничтожить часть документов. Однако строительный архив остался нетронутым. Теперь это ценное свидетельство масштабов и инструментов Холокоста.
Зачем делать музей из концлагеря
От лагерей смерти сохранились не только документы. Многие из этих мест продолжают существовать в виде музеев. В 1979 году Освенцим-Биркенау признали памятником Всемирного наследия ЮНЕСКО, а в 2010-е его кардинально отреставрировали. Специалисты работали не только со зданиями, но и с вещами жертв и палачей. Отремонтировали 110 000 пар обуви; 3800 чемоданов; 470 протезов и ортопедических бандажей; тысячи пар очков, сотни расчёсок, зубных щёток; и сотни пустых канистр из-под ядовитых гранул «Циклона-Б» — вещества для умерщвления людей в газовых камерах.
Предпочли не поновлять лишь один из экспонатов — тонны человеческих волос в огромной витрине.
«Несколько лет назад Международный совет консультантов Освенцима вёл мучительные дебаты о волосах. Некоторые предлагали захоронить их. Другие хотели сохранить. Но один из консультантов спросил: как мы можем узнать, живы ли владельцы этих волос? Кто мы такие, чтобы решать их судьбу?
Было решено оставить волосы разлагаться, пока те не превратятся в прах»
Из статьи ‘Preserving the Ghastly Inventory of Auschwitz’
New York Times, апрель 2015 года
Если таких чудовищных мест, как Освенцим, никогда больше не должно существовать, почему его не вычеркнули из ландшафта? Зачем эти сложные работы по консервации и реставрации тысячей предметов — не лучше ли возвести на этом месте мемориал, а останки предать земле?
Первый и самый очевидный ответ — сохранять подлинность таких мест необходимо для борьбы с отрицанием Холокоста. Документальные свидетельства действуют сильнее любого мемориального ансамбля.
Как Европа строила концлагеря
Когда изучаешь чертежи Освенцима, сильнее всего ужасает, что это смертоносное место, предназначенное для «окончательного решения еврейского вопроса», выглядит как небольшое поселение с железной дорогой. Для массового истребления людей не пришлось изобретать ничего принципиально нового.
Немцы и прежде строили концентрационные лагеря — например, в Намибии, где колониальные войска кайзеровской Германии устроили геноцид племени гереро, истребив более 70 000 человек. Многие европейские державы поступали схожим образом. И всё же те лагеря не были тождественны машине Холокоста — ровно так же, как колониальная экспансия Германии не была равна её методам ведения войны в Европе.
Уже в начале XX века использование концлагерей порицалось европейским обществом. Тем не менее вскоре ими была застроена вся Европа. Это случилось во время Первой мировой войны, когда требовалось много места для содержания военнопленных и бежен_ок. Первые концентрационные лагеря открыли в Британии — в 1915 году туда отправили граждан_ок Германии и Австро-Венгрии в отместку за гибель 3000 мирных житель_ниц на судне «Лузитания», подбитом немецкой подлодкой. В ноябре того же года их число достигло пикового показателя — 32 440 человек. Лагеря закрыли лишь в 1919 году.
К концу Первой мировой войны концентрационные лагеря появились в Европе, Азии и Северной Америке (карту с лагерями можно увидеть здесь). В них жили более 800 000 человек — это были военные или гражданские призывного возраста, в большинстве своём мужчины. Содержание считалось в основном «гуманным»: заключённые могли получать письма и посылки, к ним приезжали инспекции из Красного креста. Правительство Османской империи не преминуло использовать лагеря во время депортации и геноцида армян. А затем лагерная система стала прототипом для ГУЛАГа и нацистских Konzentrationslager — то есть лагерей, построенных для собственных граждан_ок.
Неслучайно именно СССР и Германия стали первопроходцами на этом мрачном пути. Ричард Овери, профессор истории Университета Эксетера, в статье ’The concentration camp. An international perspective’ пишет, что появление концлагерей безусловно связано с коллективистскими идеологиями — коммунизмом, социализмом, фашизмом. В этих режимах враги общества становились «агентами социального разложения и заражения», пишет Овери. В молодом советском государстве инакомыслящие люди считались источниками возможной «социальной инфекции». В случае с немецким радикальным национализмом марксист_ок и евре_ек определяли как социальную опухоль, которая нуждалась в принудительном удалении. Лагеря выступали для них своего рода формой политического карантина — и именно поэтому жестокое обращение считалось допустимым: «Биологические метафоры поощряли биологические решения».
В этом смысле особенно показательно, что лексикон Холокоста изобиловал медицинскими эвфемизмами: женщинам проводили унизительные «гинекологические осмотры», проверяя, не прячут ли они ценные вещи в гениталиях. Применение в камерах пестицида «Циклона-Б», от которого погибли 40% всех жертв Холокоста и абсолютное большинство узников Освенцима, маскировали под «дезинфекцию». Эксперименты с применением отравляющего газа начались в нацистской Германии в 1939 году с массового убийства людей с психическими заболеваниями; нацисты называли это «эвтаназией» — словом, которым прикрывали методичное истребление нем_ок, «недостойных жить» из-за умственных и физических недостатков.
Как появился и как существовал Освенцим
Один из самых страшных концентрационных лагерей в истории, Освенцим-Биркенау, возник не в одночасье. Лагерь основали в старинном польском городе после захвата западных территорий Польши в 1939 году. Населённый пункт переименовали из Освенцима в Аушвиц на немецкий манер — этот топоним использовали немецкоязычные купцы за пять столетий до Третьего рейха. Место выбрали не случайно — инспекторам СС понравилось, что совсем рядом находятся германские земли и угольные месторождения, а к городу ведёт развитая железнодорожная сеть.
В 1940 году в лагерь попали первые узники — 728 польских политзаключенных и 30 немецких военнопленных из концлагеря Заксенхаузен. Из последних сформировали костяк капо (заключённых, работавших на администрацию). Через два года на месте Бжезинки — деревни рядом с Освенцимом, переименованной в Биркенау, — возник второй лагерь. Из-за этого комплекс вошёл в историю под названием Освенцим-Биркенау. Ещё через год, в 1942-м, — третий лагерь Моновиц рядом с комплексом химических заводов концерна IG Farbenindustrie — эсэсовцы согласились снабжать его дешёвой рабочей силой.
Так постепенно возникло крупнейшее звено в сети из 42 тысяч лагерей и гетто Третьего Рейха. На пике развития этой цепи, летом 1944 года, Освенцим занимал площадь около 40 кв. км в районе ядра и включал более 40 ответвлений, рассредоточенных в радиусе нескольких сотен километров. Это был целый город с системами отопления, канализации и водоснабжения, дорогами, зданиями для немецкого персонала, фабриками и заводами.
И точно так же, не в одночасье, эта территория превратилась в самый эффективный нацистский инструмент массового истребления. Первые годы Освенцим существовал исключительно как концлагерь, где люди медленно умирали от нечеловеческих условий содержания, прежде всего от голода и физического истощения. Всё изменилось в первые месяцы 1942 года, когда параллельно с содержанием заключённых (в основном поляч_ек, евре_ек и рома, а также советских военнопленных) Биркенау начал работать как лагерь смерти.
Первые эксперименты с инсектицидом под названием «Циклон Б» провели здесь осенью 1941 года; под газовую камеру приспособили одно из существующих зданий. Но нацисты были недовольны низкой скоростью истребления людей и разработали проекты новых, более эффективных газовых камер и крематориев для сожжения трупов. Они заработали весной 1943 года. Большинство жертв концлагеря — вероятно, около 90% — погибли именно в этих сооружениях.
Газовые камеры проработали полтора года и были закрыты в октябре 1944 года. В ожидании скорого наступления советских войск их решено было ликвидировать, скрыв таким образом следы преступлений. Гиммлер приказал взорвать крематории и печи, в которых сжигались останки. Выживших заключённых вывезли в Германию вместе с документами, награбленным имуществом жертв и стройматериалами.
Однако правда быстро вскрылась. Прибывшие в Освенцим красноармейцы обнаружили в административном офисе Биркенау документацию к «сооружению технологии массовой смерти, включая точную стоимость крематориев и расчёты количества трупов, которое каждый мог сжечь за один раз».
Как убивала архитектура Освенцима и кто её придумал
Беспощадность и садизм пронизывали Освенцим насквозь. Хуже всего приходилось узни_цам Биркенау: «Я твердо верю, что выбор места под застройку — на сырой земле, хотя могли строить и на сухой и более пригодной для строительства почве… был рассчитан на уничтожение тех, кто работал на стройке и жил в этих зданиях», — говорил о бараках Биркенау выживший заключённый Альфред Чеслав Пшибыльский.
Узни_цы сами строили бараки — кирпичные и деревянные постройки, фундаменты для которых рыли даже в мороз и осенью, стоя по пояс в воде. Только со временем в бараках появились полы из кирпича и бетона — в первые годы они были земляными и в дождливую погоду превращались в хлюпающее болото. Зимой здания практически не отапливали, если не считать двух железных печей, которых было совершенно недостаточно из-за огромных размеров зданий и отсутствия какой-либо теплоизоляции.
В Биркенау женщины жили в кирпичных бараках, а мужчины — в деревянных. В каждом кирпичном здании был один вход и 17 зарешёченных окон. Между перегородками установили по 180 нар, на которых теснились по четверо человек. Заключённые в кирпичных бараках спали на соломе, рассыпанной на деревянных нарах, а в деревянных казармах койки были покрыты матрацами, набитыми так называемой древесной шерстью — тонкой деревянной стружкой. Люди укрывались грязными и сильно изношенными одеялами. По вечерам в бараках царила полная темнота — свечи были только у лагерных надсмотрщиков.
До 1943 года не было умывальников и санузлов — некоторые узни_цы пытались стирать и полоскать одежду в лужах. Затем в каждом секторе лагеря установили уборные, умывальные и бани. Однако на всех их не хватало: например, в одном из секторов Биркенау на 62 барака со 180 нарами приходилось четыре барака с уборными по 90 кранов в каждом, четыре барака с туалетом (бетонный желоб с 58 отверстиями для сидений) и два барака с уборными и умывальниками. Вкупе с отсутствием вентиляции это провоцировало частые эпидемии и ещё сильнее приближало смерть заключённых.
За каждой деталью и планировочным решением лагеря числится конкретный автор. Бывший студент Баухауза Фриц Эртль после провозглашения нацистского режима стал высокопоставленным архитектором, ответственным за расширение Освенцима. Именно он спроектировал деревянные казармы KZ-Baracke, распространённые в Биркенау и других лагерях смерти. Изначально они были спланированы как конюшни для 52 лошадей. Там размещали до 800 узников.
Эртль был помощником архитектора Вальтера Дежако. Он спроектировал перенаселённые антисанитарные бараки, целью которых было форсировать «естественную смерть» людей. Параллельно с этими объектами архитектор построил стерильные вентилируемые жилища для сторожевых собак и скота. Дежако также отвечал за архитектуру знаменитых «душевых» — так называли газовые камеры, с помощью которых убивали до 2000 человек в час. На чертежах эти помещения обозначены как «душевые для особых нужд» — так что когда в 1972 году Эртля и Дежако судили, у обвинитель_ниц не было способа доказать, что они спроектировали место гибели сотен тысяч людей. Оба были оправданы — суд постановил, что они не являются непосредственными авторами газовых камер.
Каждая камера включала раздевалку и газовую камеру, замаскированную табличкой «В душевую» и муляжами душевых установок. Внизу находился крематорий для сжигания тел. Оборудование поставляла небольшая семейная фирма немецких инженеров J. A. Topf & Söhne. Именно она изготовила печи крематориев для всех шести лагерей смерти: Аушвиц-Биркенау, Бухенвальд, Белжец, Дахау, Маутхаузен и Гузен. На пике эксплуатации там было 66 печей Topf, 46 из которых — в Освенциме.
Постройки Освенцима как памятник жертвам
Изначально под лагерь определили казармы польской армии, построенные в межвоенный период, а также четыре бывших здания «Польской табачной монополии». Помимо бараков, в лагере было множество удобств для служащих СС: прачечная, пекарня и столовая на 3000 человек — одно из крупнейших деревянных сооружений в истории нацистских концентрационных лагерей.
По мере того, как концлагерь расползался по территориям, он всё больше влиял на жизнь окрестностей. Перед открытием в 1940 году из освенцимского городского района Засол выселили более 1200 человек, а их дома сделали «зоной интересов СС». Затем, при расширении в 1940-42 годы, расселили житель_ниц ещё нескольких приграничных улиц — чтобы «освободить место» для офицеров СС и их семей.
Первый комендант Освенцима, Рудольф Хёсс, занял одну из городских двухэтажных вилл на улице Легионов — всего в 200 метрах от ближайшей газовой камеры. Он жил здесь вместе с женой и пятью детьми. Виллу ремонтировали и обслуживали силами заключённых. Помимо домашней прислуги, из лагеря забрали несколько узни_ц, которые следили за садом на заднем дворе.
Слуги Хёсса и других нацистов жили в подвале Stabsgebaude (штаб) — одной из построек «Польской табачной монополии». В этой части лагеря находились мастерские и склады, работа на которых была основной формой принудительного труда узни_ц. От 100 до 150 заключённых занимались сортировкой вещей на печально известном складе «Канада». Туда свозили мебель и вещи, конфискованные у узни_ц и местных житель_ниц Освенцима, а затем и Бжезинки. Этими предметами офицеры СС обставляли захваченные дома рядом с лагерем.
Места принудительного труда играли важную роль в кооперации заключённых. В одном здании с «Канадой» действовала типография, сотрудни_цам которой, словацким еврей_кам, в 1943 году удалось связаться с движением Сопротивления и передать сведения о массовых убийствах в Освенциме. 300 узни_ц, задействованных в работе столовой, имели доступ к продовольствию — и многим из них удавалось делать припасы и проносить еду в бараки.
Одним из главных архитектурных символов Холокоста стал Дом охраны у ворот Освенцима. Наряду с надписью ‘Arbeit macht frei’ на воротах это здание появляется на обложках книг и в документальных фильмах. На его правой половине можно разглядеть кирпичный шов — он появился после добавления нового крыла в 1943 году. Этот процесс, в свою очередь, был продиктован расширением Освенцима и превращением концентрационного лагеря в лагерь смерти.
Дом охраны, как и все другие постройки лагеря, — не только яркая иллюстрация нацистских преступлений. На протяжении всего процесса — от перевозки материалов до укладки кирпича — цели СС пересекались с каждодневным опытом сотен тысяч подневольных людей, которые проходили через систему геноцида. Теперь ансамбль Освенцима несёт на себе печать не только преступной воли, но и деятельности жертв. Он воплощает их угнетение — и попытки выжить.
«Через 20 лет за это место будут говорить только эти объекты»
После окончания Второй мировой войны на месте концлагеря почти сразу же появился музей. Его учредили в 1947 году. Он включает в себя заграждения с колючей проволокой, железнодорожные пути, платформы, бараки, виселицы, остатки газовых камер и крематориев: 155 кирпичных и деревянных построек (57 в Освенциме и 98 в Биркенау) и около 300 руин.
Большая часть Освенцима I — самой старой части лагеря — осталась нетронутой, но интерьеры некоторых зданий были изменены, чтобы приспособить их к мемориальным целям. Например, в части бараков разместили экспозиции с личными вещами, которые выступают свидетельством жизни жертв и циничного использования их останков. В Биркенау, где бараки были в основном деревянными, сохранилось лишь небольшое количество исторических построек.
30 лет спустя остатки лагеря включили в Список всемирного наследия ЮНЕСКО как «свидетельство… бесчеловечных, жестоких и методичных усилий по лишению человеческого достоинства». Согласно классификации ЮНЕСКО, это место соответствует критерию IV — выступает «выдающимся примером конструкции, архитектурного или технологического ансамбля, или ландшафта, которые иллюстрируют значимый период человеческой истории».
Памятником признали площадь 191,97 га: бывшие лагеря Освенцим I, Освенцим II-Биркенау и братскую могилу заключённых. Они стали «символом жестокости человечества по отношению к себе подобным в ХХ веке», но также — «памятником силе человеческого духа, который в ужасающих обстоятельствах противостоял усилиям подавить свободу и стереть с лица земли целые расы, и ключевое место памяти всего человечества о Холокосте, расистской политике и варварстве».
Сегодня Освенцим взывает к коллективной памяти о Холокосте. А для семей жертв служит последним пристанищем их близких. «Нет могилы, к которой я могла бы прийти. Но я знаю, что мои родители были убиты и сожжены здесь. [Приехать сюда — ] это мой способ отдать им дань уважения», — говорила Ивонн Энгельман, 92-летняя австралийка, пережившая Освенцим. Она произнесла эту фразу во время поездки в Освенцим 27 января 2020 года — в учрежденный ООН День памяти жертв Холокоста.
Усилия по сохранению Освенцима не обходятся без критики. Роберт Ян ван Пелт, историк культуры из школы архитектуры Университета Ватерлоо в Онтарио, говорит, что сегодня лагерь превратился в «своего рода тематический парк», и было бы правильнее позволить ему полностью разрушиться — чтобы у людей не было даже мысли о том, что этот опыт можно повторить и сымитировать.
И тем не менее в Освенциме продолжают восстанавливать рассыпающиеся бараки. «Мы что-то делаем против первоначальной идеи нацистов, построивших этот лагерь», — сказала в 2015 году Анна Лопуска, курирующая долгосрочный генеральный план сохранения концлагеря. «Они не хотели, чтобы это место сохранилось. Мы делаем ровно обратное».
Сегодня в мире осталось около 200 выживших узни_ц. Лопуска считает, что с каждым годом, когда в мире остаётся всё меньше свидетель_ниц Освенцима, работа по поддержанию лагерного ансамбля становится всё более важной: «Через 20 лет за это место будут говорить только эти объекты».
Эпилог
Однажды Пётр Цивинский, директор музея на месте лагеря, сказал: «Если есть на свете место, которое взывает к совести человечества в XXI веке, то это Аушвиц-Биркенау».
Конечно, нельзя утверждать, что сама память об Освенциме заставит всех поступать этично в настоящем. Несмотря на существование множества музеев и усилий по мемориальной работе, отрицание Холокоста остаётся серьёзной проблемой. Система нацистских концентрационных лагерей вдохновила на аналогичные зверства другие режимы: аргентинскую военную хунту во время Грязной войны, режим Пиночета в Чили и Чаушеску в Румынии. Знаменитые «Освенцимские процессы» — суды над охранниками и сотрудниками лагеря — состоялись лишь через 20 лет после окончания Второй мировой войны. Избежать наказания удалось в том числе доктору Йозефу Менгеле, который решал, кто из узни_ц будет жить, а кого отправят в газовую камеру.
И всё же это место предъявляет определённые моральные требования каждому посетителю. Оно предупреждает каждого об угрозе радикальных идеологий и хрупкости человеческого мира.
Сегодня эти руины — напоминание о том, как легко перейти черту, за которой уже нельзя ничего исправить.
Текст: Ася Зольникова
You may also like
Как устроиться на работу в Германии
Чтобы избежать работодателей-мошенников и не заплатит
Работа по ночам и раздача дров: жизнь при энергетическом терроре
Как украин_ки справляются с отключениями воды и света
«Вполне возможно, ущерб от этой войны является непоправимым». Сергей Гуриев — о состоянии российской науки
Что ждёт исследователей в России и Украине после войны