Как одна организация спасла 83 ЛГБТК+ персоны от преследования в России
История проекта Quarteera
«Мы находимся в комьюнити-центре. Это уютное место, которое мы с любовью обустроили своими руками. Оно нам принадлежит всего лишь год. Организация существует 12 лет, и 11 из них мы прожили, перебираясь с места на место — то в барах, то в гостях у друг друга, то в разных партнёрских организациях». Комьюнити-центр принадлежит Quarteera — одной из главных правозащитных инициатив для русскоязычного ЛГБТК+ сообщества в Европе.
Всю свою жизнь Эви Чайка — сегодня членка правления, отвечающая в Quarteera за правозащитное направление — старалась сделать так, чтобы активизм не поглотил её жизнь. «Квартиранткой» она стала с первых лет существования организации, но в проектах участвовала, не слишком вовлекаясь. «Нужен водитель на прайд? Окей, я подъеду на пару часов. Нужно сделать перевод? Без проблем». Но дальше Эви возвращалась к своей обычной жизни. Ещё шесть лет назад она построила успешный небольшой бизнес по ремонту айфонов и планшетов.
Полномасштабное вторжение России в Украину не оставило Эви и её друзьям из «Квартиры» выбора. Вечером 24 февраля 2022 года они созвонились узким кругом самых активных участни_ц и поняли, что не могут бездействовать. Уже на следующий день начались звонки от людей, которым была нужна помощь. Нужно было на ходу придумать систему, которая бы могла обслуживать поток из сотен ежедневных заявок. «Я поняла, что не могу чинить айфоны, когда за это же время я могу помочь семье не остаться голодными в парке ночевать», — говорит Эви. Она закрыла бизнес. Сейчас и для неё, и для всей команды «Квартира» — это фултайм работа.
Помимо эвакуации и адаптации на новом месте людей из Украины и России, «Квартира» запустила правозащитное направление. За 10 месяцев организации удалось добиться видимости в политическом аппарате Германии и сделать так, чтобы голоса самых уязвимых групп были услышаны и им была оказана помощь. Это история о том, как у них это получилось и какая поддержка Quarteera нужна дальше.
Прайд среди постсоветских высоток
История сообщества Quarteera началась в 2011 году по инициативе нескольких выходцев из пост-ост стран, решивших создать организацию, где русскоговорящие ЛГБТК+ люди встречаются и пытаются разными способами бороться с дискриминацией, в первую очередь среди русскоязычного населения в Германии.
«Мы привозили российских блогеров на главный берлинский прайд, чтобы они видели, как бывает: что это настоящий праздник, где никто ни на кого не нападает, а все вместе радуются жизни. Мы также делаем собственный прайд в Марцане. Это берлинский район высоток, который очень напоминает многим знакомое постсоветское пространство. Там живёт очень много русскоязычных людей, причем им по 20-30 лет. Это довольно закрытое комьюнити. И все советские фобии и стереотипы эти люди привезли с собой. Мы пытаемся разговаривать с ними и, делая там прайд, показываем им, что это нормально», — говорит Эви.
В название Quarteera заложено слово Art: бороться с дискриминацией организация решила через искусство. Выставки, концерты и мастер-классы были основной специализацией «Квартиры» в первые годы её существования. Чуть позже инициатива стала сотрудничать с МИДом и организациями из других стран, разделяющими с ней одну миссию. Так у «Квартиры» появилось большое просветительское направление. К примеру, организация поддерживает родитель_ниц ЛГБТК+ людей в пост-ост пространстве. Как говорит Эви, это своеобразный вид активизма, когда родители ЛГБТК+ людей собираются, поддерживают друг друга и пытаются объяснить родитель_ницам одноклассников, своим друзьям и сообществу, что их ребёнок ЛГБТК+, и это нормально. При этом проект нацелен не только на семьи школьни_ц: например, там было много родителей «квартирант_ок».
Первая волна бежен_ок
В 2013 году, после того, как в России приняли закон о запрете «пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних», в Германию стали прибывать бежен_ки. «Квартира» открыла проект беженства — Asyl, в переводе с немецкого «убежище». «Нас было не так много человек. Все старались делать всё: и бегать к врачу, и по ведомствам, и переводить, и встречать людей в аэропорту. Никто тогда не знал про супервизии, группы поддержки и распределенную систему ответственности. Старались изо всех сил. И сильно выгорели», — вспоминает Эви.
В общей сложности «Квартире» тогда удалось помочь около сотни людей. «Один частный инвестор заметил нашу работу и дал около 10 000 евро. На эти деньги «Квартира» оплачивала языковые курсы людям, адвоката, переводчиков», — рассказывает Эви.
Работа во время полномасштабной войны
Опыт помощи людям, спасающимся от преследований в России, помог «Квартире» при работе с украинскими бежен_ками. «Надо понимать, что ЛГБТК+ люди имеют другие потребности. ЛГБТК+ человек сталкивается с двойной и тройной дискриминацией, потому что он может быть, например, транс-персоной с ВИЧ и иметь инвалидность», — объясняет Эви.
Как-то раз в Quarteera позвонила транс-девушка и рассказала: «Я нахожусь на границе с Германией. Всех сажают в автобус, а меня не пускают пассажиры. Говорят: “Иди отсюда, пидор”».
«Мы поняли, что невозможно людей, которые сейчас бежали из-под бомбёжек, поселить в общий распределительный центр, где они, возможно, столкнутся с ещё большим насилием. Когда мы немного выстроили систему помощи, мы начали вешать плакаты на границе. На вокзале стояла стойка с радужным флагом — и люди сразу попадали к нам, чтобы не проходить через общий круг», — рассказывает Эви.
Весной в Quarteera обратилось огромное количество людей, готовых помочь. Организация быстро создала базу жилья по всей Германии. Активист_ки убеждались, что намерения у лендлорд_ки серьёзные, что он или она ЛГБТК+ френдли, и расселяли людей. «Шелтеров в Германии ещё не было. Приёмного распределительного центра в Тегеле не было. Первые месяцы мы держались исключительно на волонтёр_ках. Я смотрела на всё это в безумном восхищении. Весной наш офис работал 24/7. Мне очень запомнилась из того периода фраза моего коллеги. Он стоял ужасно уставший, я спросила, как он: “Мне кажется, что меньше меня сейчас спит только Зеленский”. Мы помогли больше 2000 людей», — вспоминает Эви.
Зачем берлинской организации помогать ЛГБТК+ персонам в России
«Как только волны бежен_ок начали спадать (сначала из Украины, а после мобилизации — из России), в этом месиве дней и ночей мы осознали, что в России наши друзья и партнёры, и их сейчас преследуют и уничтожают. Это совершенно другая опасность. Это не бомбы. Это инструменты воздействия на активист_ок. Это семьи, у которых есть дети. И к ним приходят из органов опеки и забирают ребёнка на основании того, что в этой семье однополые родители. Люди, которые занимались просвещением, теперь иноагент_ки, и в их домах обыски. И мы начали думать, как эвакуировать людей из России», — рассказывает Эви.
Так Quarteera начала заниматься правозащитной деятельностью. «Мы стали разговаривать с политиками о том, что нам нельзя дать себя разделить. Нету российского и украинского ЛГБТК+ сообщества. Мы не по разные стороны находимся. Я — человек, у которого папа из Жмеринки, мама из Питера. Я являюсь плодом любви России и Украины. И мне достаточно легко говорить: “Ребята, мы одно сообщество. Мы воюем с чистым злом. Мы за права человека, мы за демократию, мы за свободу, жизнь, любовь и против войны. И есть страшный путинский режим, и он хочет нас всех уничтожить, разными путями, но всех. Для нас очень важно не дать этой заразе в виде путинского режима раздробить нас на мелкие группы. Мы стабильно занимаемся правозащитной деятельностью. Мы говорим и про нужды украинского ЛГБТК+ сообщества, и ЛГБТК+ людей из России, и о том, что вообще-то сообщество из Беларуси тоже страдает», — подчёркивает Эви.
Представитель_ницы Quarteera дошли до министров. И получили много поддержки и понимания, причём не только от немецких политик_есс, но также от американских и канадских. Эви вспоминает: «Нас пригласили на встречу в посольство с уполномоченной по правам ЛГБТК+ при президенте США. Летом вдруг оказалось, что на территории Европы нет полномасштабной организации с правом быть услышанными. А у нас за счёт регулярного общения с МИДом на протяжении предыдущих 10 лет были выстроены связи».
Так мы выгрызли себе возможность посылать списки на гуманитарные визы. Мы привезли уже 83 человека. Всего с начала полномасштабного военного вторжения в Украину Германия выдала россиян_кам 438 гуманитарных виз.
Как наладить устойчивую работу
Эви говорит, что деятельность Quarteera начала профессионализироваться: появилась полноценная CRM система по работе с запросами, активные соцсети.
«С первых дней [полномасштабной войны в Украине — прим. Пыли] мы начали выстраивать систему. Например, изменили подход к управлению деньгами. 1000 евро можно раздать трём адвокатам, заплатив за консультации, а можно нанять человека, который напишет 50 необходимых писем. Мы выбираем второй путь. Мы, например, не давали деньги на продукты, а покупали бежен_кам продуктовые пакеты».
«Благодаря Денису, нашему IT-специалисту, создана система тикетов. К нам обращаются через имейл, и этому имейлу сразу присваивается номер запроса. Его человек получает автоответом и может с этим номером всегда прийти к нам и уточнить. У нас есть 72 часа, чтобы ему ответить», — продолжает Эви.
В команде появилась позиция социально_й работни_цы. Сотрудница, занятая на этой должности, помогает бежен_кам оформлять документы, записывает их к врачам и разные ведомства. Также существует группа психологической помощи — в ней работают специалист_ки, которые обучены кризисной поддержке, работе с людьми с ПТСР. Отдельно есть группа юридической поддержки.
Было огромное количество случаев, когда, девушка — украинка, с украинским гражданством, у её партнерки — московская прописка, российское гражданство. А Германия предоставляет ВНЖ только украинским граждан_кам. А они, конечно же, не расписаны. И приходилось помогать и писать письма, доказывать ведомствам, что их нужно оставить вместе в Германии.
«Были люди, которые приезжали и говорили: “Ну, вы называетесь Квартира, — где квартира?” Было много обвинений в том, что у нас российские паспорта. Когда ты такой неподготовленный, голенький, имеешь дело с большой массой людей, ты стараешься ничего не обещать, но очень стараешься всем помочь. Но оправдать надежды каждого невозможно. И ты иногда делаешь ошибки. А иногда не делаешь и никто не видит этого. Была даже группа из 3-4 человек, которые начали массированно сеять везде посты, что мы плохие, ничего на самом деле не делаем. И нам тоже нужно было эмоционально с этим как-то справиться.
Мы стараемся уделять много внимания взаимопомощи между теми, кому мы уже помогли. У нас много разных чатиков с ними. И мы воспользовались своим же чатиком, написали туда очень честно: “Ребят, говорят, мы ничего не делаем. Нам очень больно и обидно”. И тогда очень многие встали на нашу защиту. Было очень много добрых слов, которые нас поддержали. Кто-то говорил: “Я до этого стеснялся сказать, но вы такие крутые! Не давайте себя никому в обиду!” Они нас собрали обратно», — делится Эви.
Комьюнити-центр, в котором мы встретились, — это один очень небольшой опен-спейс и крохотная кухня. 25 января в Quarteera открылось ещё одно пространство, где будут проходить консультации.
Почему важно вывозить не только активисто_к
Мы спросили у Эви, за что борется Quarteera сегодня.
«Сегодня для получения гуманитарной визы необходимо быть оппозиционер_кой, активист_кой, журналист_кой, в редких случаях — учён_ой, котор_ая подвергается личному преследованию на территории своей страны. И, что очень важно, при этом имеет очень плотные связи с немецкими институциями. Например, ЛГБТК+ активист_ки, которые вели разные кооперационные проекты с МИДом Германии или с Фондами из Германии или организациями — такими, как «Квартира». И вот если к ним пришли ФСБ или пришла повестка, или опекунство, то они могут претендовать на визу.
Но я хочу спросить: если ты открытый ЛГБТК+ человек из Чечни, но не выходишь с плакатами и не делаешь перфомансы, является ли это активизмом? Номинально нет, но по факту — да. Потому что быть открытым геем в Чечне — это уже дофига какой активизм.
Или ЛГБТК+ активист_ки, которые работали с Казахстаном, Грузией и Венгрией — то есть, много взаимодействовали с другими странами, но не с Германией. И это всё страны, куда ЛГБТК+ активист_кам ехать небезопасно. Потому что в принципе на карте очень мало мест, где их ждут и лояльно к ним относятся. Что им делать? Оставлять их в России, потому что они не работали с Германией? Люди не были активист_ками, но они открытая ЛГБТК+ пара, и у них пытаются отобрать детей. Нужно ли их спасать? Или оставить их там? Мы утверждаем, что есть подгруппы, где критерии для разрешения выдачи виз должны быть расширены.
В первую очередь, это ЛГБТК+ люди, которые получили повестку. Есть статистика, которая говорит о том, что открытые ЛГБТК+ персоны в течение 48 часов после попадания в армию подвергаются насилию, дискриминации, а иногда и убийству. Транс-люди — для них в России иногда даже выход на улицу сопровождается угрозой для жизни. ЛГБТК+ персоны с Северного Кавказа — в этом регионе есть пыточные лагеря, где они бесследно пропадают.
В силу того, что мы немецкая организация, мы добиваемся, чтобы Германия отреагировала. Мы хотим гордиться своей страной, которая помогает людям, находящимся в максимальной небезопасности. Нам нужно привить политик_ессам чувство ответственности.
У меня в голове есть чёткая аналогия. Мне кажется, что если бы Америка в 1937–1938 годах принимала только тех немецких евреев, у которых есть связи с Америкой, то намного больше людей не смогли бы уехать и погибли. В истории новой России впервые период массовых репрессий. Массовые репрессии, как говорит Шульман, это не про числа, это про инструментализацию. И впервые за всю современную историю России люди преследуются не за то, что они сделали, а за то, кем они являются. Если раньше ты сидел тихо, то ты мог думать, что тебя более-менее никто не тронет. Если только не произойдёт случайности. А сейчас только за факт, что ты женщина и живёшь с женщиной, тебя могут репрессировать.
Можно сказать: «Там всё плохо». И ничего не делать. Так и будет, пока картинка этой боли не обрела глаза, уши и личную историю. Мы пытаемся сделать так, чтобы немецкие политик_ессы посмотрели в глаза этим людям, услышали ушами эти истории и почувствовали, что на самом деле происходит. Это очень много времени. И очень много сил. И это очень незаметная работа. Которая, я надеюсь, в будущем даст возможность помогать тысячам.
Начало 2023 года хочется посвятить также пониманию того, как нам сделать свою работу в «Квартире» стабильной. Почти у каждо_й в команде есть семья, у кого-то — ребёнок. Их надо кормить. На волонтёрских началах уже никто не может работать. Так что, надеюсь, мы найдём способ это изменить».
Поддержать Quarteera: https://www.quarteera.de
You may also like
Как пленные немцы строили первое послевоенное жильё в СССР
Эссе и фоторепортаж
«Безработица, взрывы, отсутствие медикаментов и связи». Как пережить оккупацию
5 историй о том, как горожане Харькова, Херсона и Мелито
